«Мы просто обязаны были вырвать детей из этого кошмара»
С ноября прошлого года вести, приходящие с Украины, больше напоминают сводку военных действий: столкновение противоборствующих сил, убийства мирных граждан, аресты несогласных с новой украинской властью. Последние сообщения вообще ужасают. В пасхальную ночь на блок-посту в Славянске были убиты двое защитников города, в этом же городе 21 апреля были найдены тела двух активистов со следами насилия и, страшно об этом говорить, вспоротыми животами. И вот в Славянске новые жертвы. Неудивительно, что простые граждане спешат покинуть страну, власти которой не могут обеспечить их безопасность. Первые беженцы с Украины прибыли и в наш город. Это семья Абрамовых, жившая в Днепропетровской области. Её глава Владислав Валерьевич рассказал о том, что побудило его принять решение покинуть родные места.
Немного предыстории
– Отец у меня с Украины, мама из Белоруссии, не знаю точно, как они оказались в Шадринске, но познакомились именно здесь. Здесь же родился и я, а когда мне было три месяца, родители уехали на Украину. Потом они расстались, мама вернулась в Шадринск, отец остался там. В Шадринске я закончил школу, техникум. Так сложились обстоятельства, что после окончания учебы и службы в армии я уехал к отцу. Женился, у нас с женой Людмилой трое детей. Жили, работали, последние десять лет занимался бизнесом - был свой мебельный магазин в селе Ленинском Днепропетровской области. Для души занимался музыкой, с друзьями устраивали шоу-программы, которые, надо сказать, пользовались популярностью. Мирно жили, зарабатывали на жизнь, развлекались. О войне, а то, что сейчас происходит на Украине, мы иначе и не воспринимаем, никто не думал.
И собрался майдан...
– Как только в Киеве собрался майдан, начались проблемы. Мы это сразу ощутили на товарообороте своего магазина, стали нести убытки. Выплаты зарплат, пенсий, детских пособий задерживаются. За три месяца мы практически разорились. Хотели закрыть магазин, но делать этого не дают, говорят, мол, если все закроются, кто будет платить налоги. Я написал заявление на закрытие и попросил друзей передать его, когда пересеку границу, а то могли бы и не пропустить. Но это бы ничего, руки-ноги есть, голова работает, выжили бы. А вот когда майдановцы захватили власть, стало страшно. Начали бесчинствовать мародёры. «Свободовцы» захватили милицейские склады. К нам стали приходить люди в форме расформированного на тот момент «Беркута», требовали деньги, ночами вскрывали магазины, разоряли, забирали товар. Один мой хороший знакомый из администрации соседнего села рассказывал, как к нему приехали радикалы, под угрозой расправы заставили написать заявление об увольнении и потребовали значительную сумму в долларах на нужды майдана. Правды о происходящих событиях мы практически не знали, все телевизионные каналы, кроме украинских, были закрыты. Честно говоря, новости и смотреть не хотелось, ведь реальные события происходили на наших глазах. Этот страх преследует нас и сейчас, даже на территории России. Думаю, что сторонники националистов и радикалов есть везде, а значит ждать от них можно чего и когда угодно. Честно говоря, боюсь преследования, за семью, детей страшно.
Потом пошли танки и бронетранспортеры. Сначала в сторону Крыма, а потом на Донецк и Луганск. Шестилетний сын Даня боялся спать, ведь в последнее время нам приходилось засыпать под скрежет гусениц бронетранспортеров, которые стягивались к протестующим городам. Они проезжали мимо наших домов. Мы просто обязаны были вырвать детей из этого кошмара.
Тут объявили всеобщую мобилизацию. Обзванивали всех в возрасте от 18 до 45 лет, в почтовые ящики бросали листовки с призывом прийти в военкомат. Потом стали вызывать в сельсовет, потом в военкомат с вещами. Я не стал ждать, когда меня поставят под ружье. Были знакомые, которых призвали, им пришлось туго, страшно, когда заставляют стрелять в своих. Они рассказывали, что в армии очень много наемников: американцев, французов, поляков.
Собирались спешно. Почти все имущество либо продали за копейки, либо так оставили. Погрузились в машину и поехали. Границу мы пересекли 29 марта, в Шадринске были 4 апреля. Специально так выбирали маршрут, чтобы меньше сталкиваться с военными. По Украине ехали осторожно. Проезжали много блокпостов, на которых постоянно останавливали. Особенно когда проезжали Донецк и Луганск. Нас проверяли и нацисты, и активисты. Остановившие нас в Луганске активисты с пониманием отнеслись к тому, что мы уезжали в Россию, даже пожелали счастливой дороги. Когда в районе Миллерово пересекли границу, вздохнули с облегчением.
Бегут с Украины многие. Немало моих знакомых уехали в сторону Обнинска, в Клин, даже на Колыму и в Магадан. Но многих возвращают, не пропускают через таможню, забирают паспорта, снимают с поездов, мужчин отправляют в армию.
Я думаю, что спокойствие на Украине наступит не скоро. Восточные, северные, центральные области нынешнюю киевскую власть не признают. Они прекрасно понимают, что от Европы, в которую стремятся Киев и западные регионы, им ничего не светит. Все производство, промышленность, товарооборот наших областей связаны с Россией.
Шадринское житьё-бытьё
- Еще находясь на Украине я списался с руководством местной администрации, чтобы понять, можем ли мы сюда приехать, помогут ли устроить детей в школу, найти работу. Большое человеческое спасибо хотелось бы сказать директору медицинского колледжа Григорию Григорьевичу Гашеву. Он не только оперативно ответил на запрос, но и посоветовал, какие документы необходимо захватить, чтобы старшая дочь Алина, которая училась на Украине в медколледже, не прерывала учебу. Лишь только мы приехали, ее сразу зачислили, очень тепло приняли педагоги и сокурсники. Так что со старшей дочерью проблем не возникло. А вот с младшими пришлось понервничать. Руководство только пятого по счету учебного заведения, куда мы обращались, взяло среднюю дочь Леру и сына в школу. Отказ мотивировали разностью программ и тем, что дети плохо говорят по-русски. В школе № 4 на это не обратили внимания. Директор Лариса Александровна Шуплецова сказала, что в том, что дети не говорят по-русски, нет ничего страшного. Их определили в классы к опытным педагогам. Лера уже спокойно общается со сверстниками, а вот Даниил еще немного чурается одноклассников, говорит «они мене не разумиют». Но ничего, все наладится.
С детьми мы вопрос решили, пожить нас пустил брат в дачный домик в Погорелке. Теперь надо решать вопрос с гражданством и работой. Деньги, которые мы привезли с собой, заканчиваются, очень много ушло на перевод и заверение документов. К сожалению, на работу пока устроиться не получается. Когда видят, что нет российского гражданства - отказывают. Даже неофициально не принимают. Честно говоря, меня это удивило. На Украине всем глубоко все равно, как ты устроен: официально или нет, получаешь ты деньги через кассу или в конверте. На данном этапе нам с женой очень нужна работа. Надеюсь, что в администрации города нам в этом вопросе посодействуют, ведь когда мы изначально списывались по электронной почте, поддержку нам обещали.
Ну не получим помощь от руководства, будем устраиваться сами, жить надо, детей растить надо, так что отчаиваться некогда. Мы народ настырный.
Елена ТРУСКИНА.
Tweet Поделиться с друзьями
я думаю, первое время нужно перетерпеть - это временно.По крайней мере терпеть лишения бедности - это меньшее зло, чем работать на нацистов или видеть адскую несправедливость, мучится самим и наблюдать страдания беззащитных и не мочь ничего сделать!
Из-за амбиций нескольких лиц("правителей") страдают целые государства!
Уроды. Если народ с властью не согласен, значит террористы. Ублюдки. Каратели-фашисты!